Дмитрий Панченко: Когда закончилось Новое время?

Дмитрий Вадимович Панченко (р. 1956) - историк, специализируется на классической древности, в настоящее время исследователь Helsinki Collegium for Advanced Studies.

1

Я надеюсь, что читатель отнесется с доброжелательной снисходительностью к моему намерению рассуждать о предмете, который едва ли допускает обоснованное суждение. Всем нам ясно, что границы между эпохами условны, различные стороны общественной жизни подвержены большей или меньшей инерции, и когда новые взгляды и пристрастия завладевают одними умами, другие все еще привержены старому. Кто-нибудь, возможно, полагает, что Новое время и вовсе не кончилось, а кому-то покажется необходимым придти прежде к согласию относительно того, когда оно, собственно, началось.

Признавая требование последних законным, я скажу, что Новое время началось 6 марта 1665 года. В этот день увидел свет первый номер первого научного журнала - “Philosophical Transactions”, - публикуемого Королевским обществом Лондона.

Эпоха, именуемая Новым временем, длилась чуть более трехсот лет. Она завершилась в 3 часа 56 минут (по Гринвичу) 21 июля 1969 года. Нужно ли напоминать, что именно в этот момент первый человек ступил на поверхность Луны?

2

Некоторая общность двух отмеченных событий немедленно очевидна: оба имеют отношение к науке, и наука столь же очевидным образом занимает одно из ключевых мест в жизни Нового времени. Но я имею в виду еще и нечто другое. Заявленной целью научных исследований, ради которых стали издаваться “Philosophical Transactions”, было “bringing benefit to Mankind”, и смысл высадки на Луне был сформулирован Нилом Армстронгом с упором на ту же категорию: “That’s one small step for a man, one giant leap for mankind”.

Я определяю Новое время как эпоху, в центре внимания которой было понятие “человечество”.

Видмар фон Зееланд: Эра Водолея

Видмар фон Зееланд. Доктор философии, имеет докторские степени в обл. антропологии, лингвистики вост. (семито-хамитских) яз., крито-микенской цивилизации, культуре Винча и др. Автор десятков статей и монографий. Владеет 10 языками. Преподавал в Стокгольме, Копенгагене, Канберре, Иерусалиме, Нью-Йорке. Участник войны Судного дня (Израиль, 1973 г.). В 2010 г. после выхода на пенсию переехал в Коста-Рику. В наст. время ведёт курс античной и русской литературы в университете Сан-Хосе, активно участвует в жизни русской и еврейской общин Коста-Рики. Член Маккабианского спорт. общества, Ротари-клуба. Страстный поклонник гольфа и горно-велосипедного спорта. Видмар фон Зееланд — президент Института изучения современной Европы (ICES-CAPC), возглавляет группу экспертов, постоянно сотрудничающих с порталом и являющихся ядром аналитической службы «LitCetera».

Противостояние мракобесию — академическая миссия и академический долг.

Преамбула

Незадолго до моего отъезда в Коста-Рику в Лондоне проходила весьма странная выставка, которая, собственно говоря, и послужила в известной мере первотолчком к написанию этих заметок. Называлась она тоже весьма странно, выдавая невежество устроителей и антинаучную сущность самой экспозиции: «1001 изобретение ислама». По курьёзной случайности, в двух кварталах от этой выставки проходила — в окружении нескольких десятков полисменов — демонстрация лондонских мусульман. Демонстранты держали плакаты с надписями: «Смерть оскорбителям ислама», «Зарубим насмешников над исламом», «Европа, ты умрёшь: гроза близится» и — по-видимому, без намеренной иронии — «Обезглавим считающих ислам религией насилия». Это очевидное противоречие выдумки, пропагандируемой организаторами выставки, и объективной реальности — «злобы дня» — могло бы вызвать у меня усмешку лет двадцать назад. Но в тот день мне стало не до смеха. Сама постановка вопроса в таком ключе — религия как источник научных открытий и технологических изобретений — отражает характерный штрих очередного рубежа тысячелетий: разочаровавшись в науке, не давшей ответа на фундаментальные вопросы бытия, человечество обратилось к испытанному и куда менее успешному методу — религии. Разочарование в науке, как и очарованность ею, распространённая в 60-е и 70-е гг. ХХ в., имеет одну и ту же природу: непонимание того, что наука — всего лишь метод Познания, а процессом Познания и целеполаганием для него руководит — человек.