"Бог шельму метит. Еще в древности была всеобщая ненависть к рыжим и скуластым. Сократ видеть не мог бледных. А современная уголовная антропология установила: у огромного количества так называемых "прирождённых преступников" - бледные лица, большие скулы, грубая нижняя челюсть, глубоко сидящие глаза.
Как не вспомнить после этого Ленина и тысячи прочих? (Впрочем, уголовная антропология отмечает и среди прирождённых преступников и особенно преступниц и резко противоположный тип: кукольное, "ангельское" лицо, вроде того, что было, например, когда-то у Колонтай).
А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно асимметрическими чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья, - сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме! Весь, Мурома, Чудь белоглазая... И как раз именно из них, из этих самых русичей, издревле славных своей антисоциальностью, давших столько "удалых разбойничков", столько бродяг, бегунов, а потом хитровцев, босяков, как раз из них и вербовали мы красу, гордость и надежду русской социальной революции. Что ж дивиться результатам?"
("Окаянніе дни", запись от 11 июня, 1919 г. Одесса)
Это же отмечал М. Горький в статье «Две души»: у русских две души – одна от кочевника, монгола, мечтателя, мистика лентяя, а рядом с этой слабой душой живет «душа славянина», душа-хлопотунья, душа-созидательница. Но европейская душа русского «может вспыхнуть красиво и ярко, но недолго горит, быстро угасая», не способна хранится от отравляющих её насильственно привитых «сил». В русском народе укрепились «начала Востока», обезличивающие душу. Именно они вызвали развитие жестокости, изуверства , мистико-анархические секты хлыстов, бегунов, скопцов, и вообще желание к «бегству от жизни», а также развитие пьянства в ужасающих размерах (Горький А.М. Две души // Летопись. – 1915. – №1. – С. 123-135; Цит. за: [Горький М. Две души // Избранные страницы русской журналистики начала ХХ века. – М. : "ЧеРо", 2001. – С.202-203]).
"Ленин весь в словах, как рыба в чешуе" (М. Горький). Т.е. — скользкий, мерзкий.
Как не вспомнить после этого Ленина и тысячи прочих? (Впрочем, уголовная антропология отмечает и среди прирождённых преступников и особенно преступниц и резко противоположный тип: кукольное, "ангельское" лицо, вроде того, что было, например, когда-то у Колонтай).
А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно асимметрическими чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья, - сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме! Весь, Мурома, Чудь белоглазая... И как раз именно из них, из этих самых русичей, издревле славных своей антисоциальностью, давших столько "удалых разбойничков", столько бродяг, бегунов, а потом хитровцев, босяков, как раз из них и вербовали мы красу, гордость и надежду русской социальной революции. Что ж дивиться результатам?"
("Окаянніе дни", запись от 11 июня, 1919 г. Одесса)
Это же отмечал М. Горький в статье «Две души»: у русских две души – одна от кочевника, монгола, мечтателя, мистика лентяя, а рядом с этой слабой душой живет «душа славянина», душа-хлопотунья, душа-созидательница. Но европейская душа русского «может вспыхнуть красиво и ярко, но недолго горит, быстро угасая», не способна хранится от отравляющих её насильственно привитых «сил». В русском народе укрепились «начала Востока», обезличивающие душу. Именно они вызвали развитие жестокости, изуверства , мистико-анархические секты хлыстов, бегунов, скопцов, и вообще желание к «бегству от жизни», а также развитие пьянства в ужасающих размерах (Горький А.М. Две души // Летопись. – 1915. – №1. – С. 123-135; Цит. за: [Горький М. Две души // Избранные страницы русской журналистики начала ХХ века. – М. : "ЧеРо", 2001. – С.202-203]).
"Ленин весь в словах, как рыба в чешуе" (М. Горький). Т.е. — скользкий, мерзкий.